9 ноября 1989 года — день падения Берлинскои? стены, но мало кто помнит, что важную роль в воссоединении Восточнои? и Западнои? Германии сыграла церковь.
Полвека назад Берлин разделила Берлинская стена. Разделила не просто на два государства, но на два мира. И сегодня, спустя многие годы после объединения Германии, следы от этои? стены заметны не только на улицах Берлина, но и в головах западных и восточных немцев. Не обошла тема воспоминании? о тех временах сторонои? и нас – у участников программы «Journalisten International» была не только неделя семинаров, посвященная этому периоду немецкои? истории. Одним из задании? было сделать тематическии? репортаж/заметку/интервью. Меня сильнее всего интересовал религиозныи? аспект – роль церкви в падении Берлинскои? стены и объединении Германии. Я встретилась с Вольфрамом Хюльземанном — евангелическим священником, теологом, награжденным в 2006 году Штутгартскои? премиеи? мира. И вот до чего мы с ним договорились.
Стена была возведена в 1961 году – после того, как резко возросло число «восточных» немцев, уезжавших, надолго или навсегда, из ГДР в Западную Германию. По оценкам современных историков, таким образом на Запад перебрались более трех миллионов жителеи? бывшеи? советскои? зоны оккупации, ставшеи? в 1949 году Германскои? Демократическои? Республикои?.
По официальным данным, число погибших при попытках преодолеть Берлинскую стену составляет 136 человек, хотя ряд историков эту цифру оспаривает, утверждая, что жертв было значительно больше. Последнеи? из них, как полагают, был 32-летнии? Винфрид Фрои?денберг: он разбился 8 марта 1989 года во время попытки перелететь в Западныи? Берлин на самодельном воздушном шаре.
Падение режима ГДР было всего лишь вопросом времени. Правительство в конечном итоге «само себя изжило», — считает Вольфрам Хюльземанн, бывшии? тогда священником в Восточнои? Германии. Он объясняет это на примере учительницы из ГДР, которая весь день должна была рассказывать детям о том, что страна, в которои? они живут «это лучшая страна в мире», хотя сама давно уже в это не верила. А по вечерам учительница включала дома телевизор и видела по западному телевидению благосостояние, свободу и правовое государство Западнои? Германии. Она соприкасалась совсем с другим миром, и не могла правдиво и убежде?нно рассказывать своим ученикам о разнице между Востоком и Западом. Великая ложь о «лучшеи? Германии» и патологическое недоверие по отношению к собственному населению ломало ГДР изнутри.
Учительница из нашего примера с таким положением дел была внутренне не согласна. Она не верила восточногерманскому руководству. Конечно, не одна она. Достаточно ли этого было для того, чтобы поколебать режим, или, может быть, решающим стало то, что многие граждане из религиозных убеждении? становились противниками режима?
Первоначально нужно ответить на вопрос, как много было в ГДР христиан.
Вольфрам Хюльземанн считает, что точно определить число христиан в ГДР достаточно сложно. Можно было исходить из однои? трети населения, которые относили себя к церкви, и официально в неи? числились. При этом, в понедельничных молитвах евангелических церквеи? принимало участие много людеи?, даже не считавших себя религиозными. Государственная пропаганда атеизма сыграла против правительства Восточнои? Германии. Не все верующие ходили в церковь, но в церковь часто приходили те, кто не верил в Бога, но чувствовал себя сопричастным, кого евангелическая церковь смогла заинтересовать разнообразием форм церковнои? жизни, интереснои? и для неверующих: семинарами и докладами по важным темам, работои? с детьми и молодежью. Церковь подталкивала общество к дискуссиям на такие темы, как проблема разоружения, милитаристское воспитание молодежи, экологические проблемы, недостающая свобода передвижения, подконтрольная пресса. Эти дискуссии не слишком нравились правительству ГДР.
«Во время понедельничных демонстрации? к нам приходили и те, кто никогда не считал себя евангелистами, они пели с нами «Dona nobis pacem» («Даруи? нам мир») – не потому, что стали вдруг религиозными, а потому что их волновали вопросы мира и справедливости во всем мире и особенно ситуация в ГДР. Они хотели добиться общественных пере- мен в Восточнои? Германии без какого-либо насилия, мирным путем. Объединение Германии стало насущным требованием только в конце 1989». Так Вольфрам Хюльземанн комментирует эту проблему.
Церкви удалось, таким образом, быть услышаннои? множеством нехристиан, и объединить людеи?, мечтающих о мире в этом мире и свободе в нем. Государство на такие начинания реагировало краи?не недоверчиво и не слишком доброжелательно — мирных демонстрантов арестовывали, неугодных правозащитников депортировали в Западную Германию. Попытки вырваться из страны или оканчивались смертью, или же люди на долгие годы попадали в тюрьму. Спецслужбы контролировали всех и вся.
Первая демонстрация прошла в понедельник 4 сентября 1989 года в Леи?пциге, когда после проповеди пасторов лютеранскои? церкви Святого Николая Христиана Фюрера и Кристофа Вонеберга, 1200 человек, большая часть из которых не поместилась в здании церкви, провели шествие под лозунгом «Мы — народ!», с требованиями гражданских свобод и открытия границ ГДР. Демонстрация, прошедшая через неделю, вызвала реакцию властеи?, аресту подверглось более 50 человек.
Через месяц на центральную площадь Леи?пцига вышло 70 000 человек. 16 октября демонстрация собрала
120 000 человек, а через неделю, по некоторым данным, около 320 000 человек, что составляло большую часть населения города. Введенные в город вои?ска, во избежание кровопролития, были оставлены в казармах. Параллельно демонстрации шли в других городах ГДР: на улицы выходило от 300 до нескольких десятков тысяч человек.
Ключевую, объединяющую роль в протестном движении играла церковь, недовольные происходящими в стране процессами граждане, ощутили всеобъемлющую поддержку как со стороны протестантскои?, так и католическои? церквеи?; по словам Маркуса Мекеля, министра иностранных дел ГДР в 1990 году, «это было единственное место для свободного общения и размышлении?».
В результате массовых протестов руководство СЕПГ ушло в отставку.
9 ноября пала Берлинская стена.
Вольфрам Хюльземанн несколько лет занимался координациеи? работы евангелическои? церкви с молоде?жью в Восточном Берлине. В том числе оказывал поддержку протестующим. Поэтому за ним постоянно велась слежка, все телефонные разговоры прослушивались, дома были размещены «жучки». По словам господина Хюльземанна, для него это не было ни таи?нои?, ни неожиданностью. Хотя, безусловно, могло иметь серьезные последствия.
Вольфрам Хюльземанн и его жена тогда хотели усыновить ребенка. Но государственные органы опеки шли на разные хитрости, снова и снова делали все, чтобы этого не случилось. Только с четвертои? попытки семья Хюльземанн смогла оформить усыновление.
Тем не менее, к «режиму Сталина или Гитлера» Вольфрам Хюльземанн, по его словам, политическии? режим ГДР приравнивать бы не стал. Руководству Восточнои? Германии нельзя предъявить обвинение в геноциде или развязывании кровопролитнои? вои?ны. Политика ослабления напряженности в Центральнои? Европе во многом обязана событиям, происходившим в Восточнои? Германии. В ГДР днеи? его детства было деи?ствительно опасно, например, шутить о коммунизме, коммунистах и экономике недостатка. Но потом «многое стало гораздо проще и свободнее».
Вольфраму Хюльземанну очень нравится фильм «Жизнь других» — о жизни богемы Восточнои? Германии и отсутствии жизни, как таковои?, у офицеров «Штази» — спецслужбы ГДР. «Побольше бы таких фильмов снимали, про разные периоды и «с разных общественных ракурсов». Ведь это наша история», — задумчиво произносит Вольфрам Хюльземанн.
Использованы материалы: Анастасия Филимонова,
Эта новость предоставлена проектом вопросов и ответов "Твоя Библия" (по материалам Мир Вам)