Позиции будущих участников Объединительного собора постепенно проясняются. Но интрига все еще держится, и на Соборе мы ожидаем не только побед, но и неожиданностей. Не помешало бы еще чудо — учитывая то, что в зале соберутся люди слишком разные, и в то же время слишком одинаковые, чтобы запросто отбросить второстепенное и договориться по сути.
Чудо на Собор будут призывать верующие, которые по призыву президента соберутся на молебен под стенами Софии. Кроме призыва небесного покровительства на Собор, они будут выполнять и вполне земную функцию — собравшиеся внутри владыки, хоть и не будут чувствовать себя членами конклава, «запечатанными» до выборов папы в закрытом помещении, но не смогут не думать о том, что при выходе они столкнутся с людьми, которые ждут от них конкретного результата — создания церкви с уставом и предстоятелем, которому в Константинополе смогут передать Томос об автокефалии. Толпа под окнами иногда здорово влияет на настроения внутри здания — те, кто в августе 91-го принимал Акт провозглашения независимости Украины, не дадут соврать.
Поводы для волнений есть и у президента, для которого Собор должиен стать финалом его личной церковной партии, начатой в апреле — партии, которой он отвел едва ли не главную роль в своей предвыборной игре. Есть о чем волноваться владыкам, которые хотят извлечь максимум преимуществ из автокефалии. Есть о чем волноваться Фанару, которому оказалось трудно не только с противниками автокефалии украинской церкви — не меньше проблем им доставляют сторонники автокефалии.
Есть о чем волноваться украинским верующим. Которые в большинстве своем недооценивают происходящее, видя в нем только «политику» (неважно, государственную или церковную), и оттого уверенные в том, что на их личную духовную, церковно-приходскую жизнь это все не произведет особенного эффекта. Такая уверенность есть и у верующих МП, и у части верующих КП, уверенных в том, что владыки все равно «порешают», как им выгодно — и это, по сути, только их и касается. А мы тут, у себя, как жили, так и дальше жить будем.
Но если Собор увенчается удачей, это должно будет изменить церковную жизнь Украины в корне, снизу до верху. Изменить правила игры, изменить понимание церкви ее членами любого сословия — от митрополита до мирянина. Изменить меру участия их всех в жизни своей церкви и меру участия церкви в их жизнях каждого из них.
О чем бы ни думали владыки и другие делегаты, заходя в ворота Софии Киевской, — о фигуре предстоятеля, о распределении кресел, о преимуществах той или иной партии, о деталях устава — выйти оттуда они должны именно с этим. С новой моделью церковной жизни для православных Украины.
Смогут ли они это сделать — увидим, и уже скоро. А пока разберемся, с чем же они туда зайдут.
Наиболее ясная позиция у УАПЦ. Во всяком случае, судя по выступлениям митрополита Макария, никаких сюрпризов с этой стороны ждать не стоит. Священноначалие УАПЦ подчиняется решениям Вселенского патриарха, как своего главы церкви, и будет действовать в соответствии с его инструкциями — вот программа, озвученная предстоятелем УАПЦ. Епископы не будут проводить собор — на это надо было бы брать благословение вселенского патриарха, — но просто «соберутся и поговорят» накануне Собора. Скоординируются, так сказать. Митрополит Макарий утверждает, что ни сам не станет баллотироваться, ни своих епископов выдвигать не будет. Скорее всего, 15 епископов УАПЦ поддержат «греческие» инициативы — и касательно Устава, и касательно способа проведения Собора, и касательно фигуры предстоятеля, если у греков будут на сей счет какие-то свои соображения.
Можно иронично заметить, что что, мол, им остается? Голосов у них мало, харизмы, которая могла бы обеспечить победу даже меньшинству, тоже нет. Им только соглашаться. Однако это отношение к УАПЦ несколько искусственное — упорство, с которым эта маленькая церковь отстаивает свои границы, заслуживает внимания. Никогда не стоит пренебрегать меньшинством, если оно достаточно сплоченное.
Конечно, легенда о «пакетах с деньгами», которыми московские агенты то и дело «покупают» это упорство — общее место. Но даже если в этих легендах есть толика правды, следует помнить, что легко покупается только то, что и так готовы продать. Нежелание УАПЦ присоединяться к проекту патриарха Филарета (или к нему лично) одними «пакетами денег» не объяснить и не исчерпать.
Кстати, про пакеты. Если мы увидим на Соборе в полном составе делегацию УАПЦ и ее лояльность к проекту единой поместной церкви, это будет косвенное подтверждение тому, что не все в этом мире решают «пакеты денег». Думаю, за срыв Собора предлагали не пакеты, а мешки.
Кто умеет поддержать публику «в Томосе» — это УПЦ КП. Когда, казалось бы, все покатилось под горку, победа выглянула из-за горизонта и поманила пальчиком, УПЦ КП собралась на Синод и приняла решения, которые имели эффект ледяного душа. Синод внес ясность: УПЦ КП даже не думала не то что самораспускаться после октябрьских решений Синода Вселенского патриархата, она даже не восприняла всерьез тот факт, что теперь патриарх Варфоломей является главой украинской церкви. Отношения с Фанаром для УПЦ КП, согласно Синоду, — по-прежнему «межцерковные связи», УПЦ КП по-прежнему в своих решениях опирается на свой Устав, а не на указания с Фанара, и не нуждается в благословении для того, чтобы совать Синод или Собор.
Не знаю, что это было — головокружение от успехов, попытка «протаранить» ситуацию, с которой не сумели справиться более тонкими методами или просто неумение вести сложную игру с достойным соперником, еще и в условиях повышенного медийного внимания. Но заявление Синода — и по содержанию, и по тону — показались неуместными не только «внешним», но и части «своих». Этим решением владыки дали понять, что не так уж сильно страдают от раскола и канонического небытия — они не признают ни того, ни другого, они прожили с этим почти тридцать лет и вот, смотрите, неплохо выглядят. И раз уж патриарх Варфоломей с ними связался — а с кем ему еще связываться-то? — придется считаться. Детский шантаж и толика привычного беспредела.
Впрочем, ход владык, которые решили вдруг набычиться и встать в позу прямо на финишной прямой — не оценили даже в их собственном фан-клубе. Что уж говорить о всех прочих заинтересованных сторонах. Последовала обвальная реакция в украинском медиа-пространстве. Не промолчали греческие православные СМИ — что было явным намеком Киеву на то, что на Фанаре заметили и оценили по достоинству. Да и Банковая, надо думать, сумела выразить свой «восторг» должным образом.
В результате пресс-центр УПЦ КП поспешил успокоить и «своих», и Банковую: все владыки будут на Соборе, привезут, как сказано, своих мирян, священников и монахов, все настроены конструктивно, все-будет-хорошо. И фирменный знак спикеров УПЦ КП — назначены виновные за «раздувание». Нет, на сей раз это не «рука Москвы» — поскольку возмущение исходило, главным образом, от представителей КП и людей, которые очень откровенно поддерживали КП на протяжении всей «истории с Томосом». Теперь это «оппоненты президента».
Выскажу два замечания по этому поводу. Первое: любовь «назначать себе противников» рано или поздно приведет к тому, что союзников не останется. Второе: в этой ситуации главным «оппонентом президента» оказался Синод УПЦ КП. Поэтому поправка к первому пункту: в данном случае мы имеем дело с довольно неуклюжей попыткой переложить ответственность за собственные промахи на тех, кто их заметил и предал огласке.
Но то бы ни «поясняла» пресс-служба, решения Синода нельзя просто отбросить — очень уж они яркие. И говорят о том, что нас по-прежнему могут ждать сюрпризы. Даже если у демонстративного поведения синодалов, как и у навязчивого рефрена патриарха Филарета о том, что «был, есть и буду патриархом», только одна цель: насколько возмоно сократить участие представителей УПЦ МП в Соборе. Влыдки УПЦ МП так явно не воспринимают лично к патриарха Филарета, что способ держать их на расстоянии очевиден: чем больше патриарха Филарета, тем меньше УПЦ МП на Соборе.
И тогда весь выигрыш можно будет поделить только между теми, кто пришел. А выигрыш наше митрополитбюро, независимо от конфессии, понимает довольно просто — кресла. Церковь в представлении большинства наших владык — главным образом, епископская корпорация. Потому, видимо, и участие мирян со священниками показалось владыкам УПЦ КП настолько неуместным: миряне чем меньше знают, тем лучше спят. В смысле, крепче верят.
Для тех, кто привык относиться к церкви таким образом, все происходящее может оказаться полно сюрпризов. Преимущественно, неприятных. Так же как любая другая интеграция с западными структурами, интеграция с Вселенским патриархатом, а там и с мировым православием может (и будет) означать изменение правил игры и даже больше — образа жизни. Самого понимания церкви. Ее «соборности», «поместности» и прочих вещей, которые для нас за десятилетия муссирования превратились просто в фигуру речи. А к глубоким, сущностным изменениям, может статься, украинский епископат вовсе не готов. Все, чего ждут от Томоса — смены вывески. А то, что за ней может сотаваться без изменений — владык и так все устраивает. И потому нам нужно сейчас очень внимательно следить за епископскими руками, чтобы под видом наших «исконных традиций» не проникло в новую церковь все то, что просто удобно для наших епископов.
Наконец, то, что публику волнует больше всего: фигура предстоятеля. Кажется, все соглашаются с тем, что это будет кто-то из УПЦ КП — нравится это Фанару или нет. Но это, скорее всего, не будет патриарха Филарет. Он, как известно, «был, есть и будет патриархом» — ему ли становиться снова всего лишь митрополитом? Он, скорее всего, согласится на почетную отставку с сохранением звания. Да и возраст, знаете ли, поджимает. Вся интрига — если она вообще будет — заключается в том, удастся ли патриарху настоять на фигуре «своего человека» — местоблюстителя митрополита Епифания — или победа уплывет к какому-то другому епископу УПЦ КП. Возможно, стойкая позиция патриарха, настаивающего на себе, — это попытка повыгоднее себя разменять, поставив во главе украинской церкви человека, с которым ему «комфортно». Совершенно не исключаю, что на Фанаре согласятся. Митрополит Епифаний ничем не уступает другим КП-шным владыкам. И если придется выбирать среди них, то почему бы не он?
Мы привыкли несколько преувеличивать роль личности в истории. К этому располагает сама наша история, в которой чуть не все прорывы к свету происходят вопреки, а не благодаря, только усилиями конкретных людей — героев, энтузиастов, волонтеров. Но в нормальных условиях — а именно ради них и строится новая церковь — гораздо большую роль должны играть структурные вещи — правила игры, которые и будут определять наш прогресс, наше продвижение к свету и наш успех в уклонении от тьмы. Поэтому гораздо важнее, что там будет в Уставе ПЦвУ, чем кто там станет ее главой. Даже распределение кресел, о котором так переживают в епископской корпорации, при нормальных условиях не будет иметь такого большого значения, как они, возможно, думают.
Самое крупное неизвестное в грядущем Соборе — УПЦ МП. Придут или нет? А сколько? А голосовать будут? А сами или по доверенностям? А если по доверенностям — кто их увидит и как посчитает? Или их тоже засекретят — как текст соглашения между Банковой и Фанаром? Или им сделают утечку — как сделали отдельным главам Устава? А каждая доверенность — это один голос или три? Или миряне и священники УПЦ МП прибудут без епископов и сами за себя проголосуют? Или так нельзя? Или так как раз можно — потому на Фанаре и настаивают на поместном формате? Вот это был бы номер! Скандал в квадрате — и со стороны УПЦ КП, и со стороны УПЦ МП. Но, по гамбургскому счету, это было бы справедливо — миряне и священники могут не разделять ни позиций своего священноначалия, ни его страхов. Они могут хотеть поместной автокефальной церкви — они же не епископы, у них нет корпоративных интересов. Так почему не дать им проголосовать, если поместная церковь одна для всех?
В то, что от УПЦ МП удастся «оторвать» какое-то существенное количество епископов — во всяком случае, для участия в Соборе — кажется, никто не верит. Возможно, в будущем. А пока они все еще не верят, что это «всерьез», что «у Порошенко получится». А остаться у разбитого корыта — в случае, если не получится — никто не готов. Включая записных «автокефалистов». Даже СБУ-шные операции их не убедили в том, что президент на сей раз держит ситуацию под контролем. Возможно даже наоборот — операции оказались, мягко говоря, не блестящие и больше посеяли сомнения в душах, чем достигли какого-то позитивного результата. Конечно, заняться расследованиями сепаратистских настроений в УПЦ МП нужно было давно. Но в данном случае, слово «давно» — ключевое. Потому что сейчас это, скорее, дискредитирует процесс.
Если только это не операции прикрытия для тех владык и священников МП, которые все-таки собираются ехать на собор и боятся, что пока они будут там, у них начнутся проблемы в епархиях. В этом случае никакая поддержка государственных ведомств не окажется лишней.
В любом случае, картинка для рос-СМИ получилась отменная. Гонения, «стояние», без пяти минут мученичество — вот они. Фигура митрополита Онуфрия на этом фоне приобретает былинный масштаб. Телеграмм-канал Церквач, например, активно продвигает образ митрополита Онуфрия, который «жестко и эффективно сопротивляется репрессивному курсу президента Порошенко». С точки зрения Церквача, это опыт «совершенно исключительный» вообще для современной церкви и, тем более, для Московского патриархата. Таким образом, у РПЦ может появиться новый герой, а у патриарха Кирилла новый вызов, покруче епископа Диомида. С «уникальным опытом», но, главное, с грандиозной преданностью Москве. Стойкость митрополита связана с тем, что он определился — и совершенно четко — с тем, кому он несет послушание. И если в Москве сказали, что режим Порошенко репрессивный, нелегитимный, «хунта» и т. п., что его слушаться нельзя, значит, стойкий оловянный солдатик Русского мира митрополит Онуфрий и сам слушаться не станет и другим не велит. Боюсь разочаровывать Церквача, но «истину», за которую митрополит Онуфрий будет «стоять» до варикоза, определяет не он сам, ориентируясь на Священное Писание, а старший по званию, коим для владыки Онуфрия является сто раз осмеянный Церквачом патриарх Кирилл.
Впрочем, с точки зрения россиянина это ничего не меняет — ему странно (и, возможно, вдохновительно) видеть владыку, который не спешит сыграть симфонию с властью. Жаль, что митрополит Онуфрий не делает этого в Москве — там он имел бы больше успеха у публики. Для Украины этот его «опыт» вовсе не так уникален, как для России. И далеко не так ценен.
Обе конфессии-оппонента — УПЦ КП и УПЦ МП — демонстрируют удивительное постоянство, которое плохо соотносится с изменившимися условиями. Одни слишком привыкли к герметической вольнице жизни в расколе, где правила каждый устанавливает для себя и находит оправдание и убежище в идеологической правильности своих позиций — даже если с церковной или христианской точки зрения они небезупречны. Другие зубами держатся за «каноничность», даже когда она расходится с христианством (не говоря уже о здравом смысле), и тоже на этой «каноничности» научились неплохо жить. Если одних можно обвинить в том, что они «творцы раскола», то другие стали ревностными хранителями раскола.
И ни первым, ни вторым не удается запросто выйти из этой по-своему удобной ситуации — из порочного круга раскола, которым они себя очертили, как Хома Брут, и при этом каждый уверен, что именно он внутри, а тот, второй, снаружи. Не каждый из них сможет выйти. Не каждый захочет. Потому что за тридцать лет можно не только привыкнуть, но и втянуться, и начать получать удовольствие, найти выгоды от такого положения вещей. И тем, и другим правила, которые сложились и работают за пределами их домашней дрязги, могут показаться чуждыми и неудобными. Да и вообще, перемены мало кого приводят в восторг. Особенно в том возрасте, в котором прилично становиться владыками.
Сейчас они снова играют в совершенно одинаковую игру. Вернее, в одну на двоих — как всегда. Одни обещают, что ничего, мол, у вас не выйдет. Эта ваша ПЦвУ — фикция. Вас никто не признает. Вашему Томосу — грош цена. Политическая авантюра конкретно взятого политического авантюриста, которого скоро свергнут. ПЦвУ исчезнет вместе с ним. А мы пребудем вечно.
Им отвечают, что мол, это вы дым. Это от вас ничего не останется. Начнем с названия — мы его у вас отберем. «Митрополита Киевского» у вас уже, считай, нет. «УПЦ» — на очереди. Не хотите епархиями — перейдете к нам приходами. А те, кто не перейдет, маргинализируется, сожмется, как шагреневая кожа, в точку, которую на ландшафте не заметишь. А если кто и политический авантюрист — то это ваш Путин с вашим патриархом класса «люкс».
В общем, обычная для советских людей игра с нулевой суммой — кто у кого чего заберет, кто «всех убьет — один останется». Нет даже приблизительного понимания, даже смутного чувства момента. Момента, истинная цель которого — чтобы не было ни «вас», ни «нас». Чтобы все «стали одно». Что если что-то и должно быть маргинализировано после Томоса, то это не попы — «московские» или «раскольнические», — не владыки, не прихожане, не церковные структуры, к которым они принадлежат, и даже не «управляющие центры», которые им нравятся или не нравятся. После Томоса должен быть маргинализирован раскол. Вот истинная и достойная цель украинской автокефальной церкви. Преодолеть раскол — какого бы «цвета» он ни был, кто бы его ни возглавлял и кто бы его ни хранил. Раскол, который проходит не по границам — государственным, епархиальным или даже личным. Он проходит внутри каждого из нас. Прямо по нашим душам — и это не фигуральное выражение. Мы должны вылечить себя от раскола. Тогда мы сможем сказать, что это — победа.
Эта новость предоставлена проектом вопросов и ответов "Твоя Библия" (по материалам РИСУ)
